Неточные совпадения
Я думал, что исполнится наконец и эта моя мечта — увидеть необитаемый остров; но напрасно: и здесь живут люди, конечно всего человек тридцать разного рода Робинзонов, из беглых матросов и отставных пиратов, из которых один до сих пор носит на руке какие-то выжженные порохом знаки прежнего своего достоинства. Они разводят ям, сладкий картофель, таро, ананасы, арбузы. У них есть
свиньи, куры, утки. На другом острове они
держат коров и быков, потому что на Пиле скот портит деревья.
— Гусей мужички
держат, уток,
свиней, перепелок ловят. Убоину круглый год во щах едят.
— Он, значит, Кишкин, на веревку привязал ее, Оксюху-то, да и волокет, как овцу… А Мина Клейменый идет за ней да сзади ее подталкивает: «Ищи, слышь, Оксюха…» То-то идолы!.. Ну, подвели ее к болотине, а Шишка и скомандовал: «Ползи, Оксюха!» То-то колдуны проклятые! Оксюха, известно, дура: поползла, Шишка веревку
держит, а Мина заговор наговаривает… И нашла бы ведь Оксюха-то, кабы он не захохотал. Учуяла Оксюха золотую
свинью было совсем, а он как грянет, как захохочет…
Землю удобряют исправно и
держат достаточно скота, в особенности овец и
свиней.
Свинья. Зачем отводить в участок? Ведь там для проформы
подержат, да и опять выпустят. (Ложится в навоз и впадает в сантиментальность.)Ах, нынче и участковые одним языком с фельетонистами говорят! Намеднись я в одной газете вычитала: оттого-де у нас слабо, что законы только для проформы пишутся…
— А уставщики наши. А муллу или кадия татарского послушай. Он говорит: «вы неверные, гяуры, зачем
свинью едите?» Значит, всякий свой закон
держит. А по-моему всё одно. Всё Бог сделал на радость человеку. Ни в чем греха нет. Хоть с зверя пример возьми. Он и в татарскомъ камыше, и в нашем живет. Куда придет, там и дом. Что Бог дал, то и лопает. А наши говорят, что за это будем сковороды лизать. Я так думаю, что всё одна фальшь, — прибавил он, помолчав.
— Мы пасеку
держим и
свиней кормим.
— Вы что, товарищи, — шутите? Разве так лошадей
держат? Так —
свиней не
держат! А почему сено не убрано и намокло? А в баню, под замок — хочешь?
Григорий
держал бакалейную лавочку, но это только для вида, на самом же деле торговал водкой, скотом, кожами, хлебом в зерне,
свиньями, торговал чем придется, и когда, например, за границу требовались для дамских шляп сороки, то он наживал на каждой паре по тридцати копеек; он скупал лес на сруб, давал деньги в рост, вообще был старик оборотливый.
Достигаев. Да, да! Это самое. И при этом боится он умереть, а потому — обязательно умрет. И ты этот факт — учти! Дни нашей жизни такие, что ротик разевать нельзя, ручки в карманах
держать — не полагается. Государственный плетень со всех сторон
свиньи подрывают, и что будет революция, так это даже губернатор понимает…
— Нет, праздника нету. А только… Слышно, по одной
свинье позволят
держать каждому, остатних будут отбирать.
От китайских могил скакали прочь два казака, вкладывая на скаку шашки в ножны. Наши солдаты
держали за руки бледного артиллериста, перед ним стоял главный врач. У конической могилы тяжело хрипела худая, черная
свинья; из-под левой лопатки текла чернеющая кровь.
— В унтер-офицеры метишь, а сам дурак, в чужой пазухе блох ищешь. Я, сынок, не убивец и тебе не советую. Потому за самую паршивую душу ответ
держать придется. Ступай к
свиньям собачьим, ничего тебе, халява, не будет.